Продажа книг Бреслав Г.М. Доступные цены Доставка по всему миру Гарантия качества. Психология эмоций, Г. Бреслав, Психология. Отрывок первой главы учебного пособия Гершона Бреслава 'Психология эмоций' (М., 2004).

1. Бреслав Г.м. Психология Эмоций
2. Бреслав Г.м. Психология Эмоций Читать Онлайн
3. Бреслав Г.м. Психология Эмоций Pdf

Анализируется формирование высших психических функций, которые обеспечивают регуляцию эмоциональных состояний. Эмпирически выявляются этапы овладения детьми в раннем детстве и дошкольном возрасте языковыми средствами, служащими опорой для ориентировки в эмоциональных отношениях и состояниях. Выборка: 94 ребенка раннего и дошкольного возраста от 1,8 года до 7,5 лет. Показано, что с 1,8 лет дети овладевают умениями выделять и фиксировать эмоциональные состояния и переживания в соответствии с речевыми указаниями взрослых. Выявлена общая тенденция в развитии предметной отнесенности слов: сначала дети начинают выделять эмоциональные состояния и отношения в соответствии с контекстом межсубъектных взаимодействий, затем — в соответствии с мимическими выражениями на лицах, еще позднее — на обобщенных пиктографических изображениях мимических комплексов. С возраста 2,4 года начинают формироваться умения самостоятельно использовать языковые средства для выделения и обозначения эмоций у других.

На основе обобщения опыта анализа эмоций у других формируются умения с помощью языковых средств выделять и частично осознавать собственные эмоции. Такие умения обнаруживаются с возраста 3,5 лет у некоторых детей, и только к 7,5 годам начинают наблюдаться у большей части дошкольников. Бреслав Г.М. Психология эмоций.

М.: Смысл; Издательский центр «Академия», 2004. Веккер Л.М. Психика и реальность: единая теория психических процессов. М.: Смысл, 1998. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека.

М.: МГУ, 1990. Выготский Л.С. Собрание сочинений: в 6 т. Научное наследство. М.: «Педагогика», 1984.

Гальперин П.Я. Лекции по психологии.

М.: Книжный дом «Университет»; Высшая школа, 2002. Гальперин П.Я. Психология как объективная наука.

М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 1998. Гущина Д.В. Включение языковых средств в организацию эмоциональных состояний у детей раннего и дошкольного возраста. Выпускная квалификационная работа.

Йошкар-Ола, МарГУ, кафедра общей и прикладной психологии, 2014. Гущина Д.В. Проблема включения языковых средств в организацию эмоциональных состояний у детей раннего и дошкольного возраста // Студенческая наука и XXI век.

Загвоздкин В.К. Эмоциональный интеллект и его развитие // Культурно-историческая психология. Запорожец А.В.

Развитие эмоциональной регуляции действий у ребенка // Избранные психологические труды: в 2 т. Психическое развитие ребенка. М.: Педагогика, 1986. Лисина М.И. Общение, личность и психика ребенка. М.: Издательство «Институт практической психологии», Воронеж: НПО «МОДЭК», 1997. Маланов С.В.

Системно-деятельностный культурно-исторический подход к анализу и объяснению психических явлений: объяснительные принципы и теоретические положения. М.: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2010. Маланов С.В. Две альтернативные парадигмы в научно ориентированной психологии // Парадигмы в психологии: науковедческий анализ / Под ред.

М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. Маланов С.В. К вопросу о психологических механизмах развития эмоциональной регуляции у животных и человека // Вестник Марийского государственного университета. Нартова-Бочавер С.К., Потапова А.В.

Уровень алекситимии как индикатор психологической устойчивости студентов технических и гуманитарных вузов // Психологическая наука и образование. Семаго М.Я. Диагностический комплект психолога. М.: АПКиППРО, 2007. Сергиенко Е.А. Раннее когнитивное развитие: Новый взгляд. М.: Издательство «Институт психологии РАН», 2006.

Эльконин Д.Б. Психическое развитие в детских возрастах: Избранные психологические труды. М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001.

Литература Андреева И. Взаимосвязь социальной компетентности и эмоционального интеллекта у подростков // Женщина. Демократия: Материалы 5-ой международной междисциплинарной научно-практической конференции 6–7 ноября 2002 г., г. Эмоциональная компетентность в работе учителя // Народное образование.

Проблема преодоления стресса // Психологический журнал. Большой психологический словарь / Сост. Мещеряков, В. СПб.: Прайм – ЕВРОЗНАК, 2003.

Психология эмоций. 2-е изд., стер.

М.: Смысл: Издательский центр «Академия», 2006. Психология переживания: Анализ преодоления критических ситуаций. Виноградова Л. Когнитивные аспекты субъективного отражения эмоционально-трудных жизненных ситуаций: Дисс.

Киев: КГУ, 1995. Виноградова Л.

Интеллектуальный контроль как способ интерпретации эмоционально-трудных жизненных ситуаций // Психологический журнал. Психологія соціальних здібностей: структура, динаміка, чинники розвитку: Монографія. Киев: Видавничо-поліграфічний центр «Київський університет», 2005. Эмоциональное лидерство: Искусство управления людьми на основе эмоционального интеллекта / Д. М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. Актуалiзацiя емоцiйного iнтелекту в емоцiогенних умовах // Соцiальна психологiя. Роль эмоционального интеллекта в процессе социально-психологической адаптации студентов // Инновационные образовательные технологии.

Личность: теория, диагностика и развитие. М.: Академический проект, 2000. Эмоциональный интеллект: проблема понимания эмоций // Психология XXІ века: Тезисы международной научно-практической конференции студентов и аспирантов 18–20 апреля 2002 г., г.

Современные представления об эмоциональном интеллекте // Социальный интеллект: Теория, измерение, исследования / Под ред. М.: Институт психологии РАН, 2004.

Новая методика для измерения эмоционального интеллекта: Опросник ЭмИн // Психологическая диагностика. Л., Чоботарь А. И., Элькинбард О. Формирование эмоционального интеллекта как фактора предупреждения стрессовых состояний у детей // Наука і освіта. Одесса, 2000. Л., Коврига Н. Емоційний інтелект: концептуалізація фено мену, основні функції.

Киев: Вища школа, 2003. Прошанский Г. Производные ТАТ. Тест рисуночной фрустрации Розенцвейга // Проективная психология / Пер.

М.: Апрель Пресс, ЭКСМО-Пресс, 2000. Д., Мэттьюс Дж., Зайднер М., Люсин Д. Эмоциональный интеллект: проблемы теории, измерения и применения на практике // Психология. Журнал Высшей школы экономики. Совладающее поведение одаренных старшеклассников // Психологический журнал. К созданию адаптированного варианта методики WOQO // Практична психологія та соціальна робота. Энциклопедия психологических тестов.

Мотивационные, интеллектуальные, межличностные аспекты. М.: ООО «Издательство АСТ», 1997. Природа эмоционального интеллекта и его составляющие // Психология XXІ века: Тезисы международной научно-практической конференции студентов и аспирантов 18–20 апреля 2002 г., г. Практикум по клинической психологии.

Методы исследования личности. СПб.: Питер, 2004. A tale of two snarks: emotional intelligence and emotional creativity compared // Psychological Inquiry. Emotional and social intelligence: Insights from the Emotional Quotient Inventory // Bar-On R., Parker J. Handbook of emotional intelligence. San Francisco: Jossey-Bass, 2000.

D., Warner R. Emotional intelligence and its relation to every day behaviour // Personality and Individual Differences.

P., Anderson S. Emotional intelligence moderates the relationship between stress and mental health // Personality and Individual Differences. Executive EQ: Emotional intelligence in leaders and organizations. New York: GrossetPutnam, 1997. Emotional intelligence. New York: Bantam books, 1995.

S., Malouff J. M., Bobic C., Coston T. D., Greeson C., Jedlicka C., Rhodes E., Wendorf G. Emotional intelligence and interpersonal relations // Journal of Social Psychology.

P., Wagner P. E., Fletcher C., Gramzow R. Shamed into anger?

Бреслав Г.м. Психология Эмоций

The relstion of shame and guilt to anger and self report agression // Journal of Personality and Social Psychology. R., Johnson C. The association between emotional intelligence and early adolescent tobacco and alcohol use // Personality and Individual Differences. Emotional intelligence at work.

San Francisco, California: Jossey Bass Inc., 1998. Типы сензитивности наблюдателя при распознавании эмоций 8 Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 0а. Овсянникова В ситуациях повседневного взаимодействия люди постоянно сталкиваются с многообразными проявлениями чувств окружающих. Улыбки, внезапная бледность, «звенящий» голос, резкие жесты и прочие изменения в наблюдаемом поведении представляют собой информацию, умение оперировать которой способствует адекватности и успешности коммуникации.

Научное исследование эмоциональных явлений требует их ограничения в эксперименте: для возможности изучения нужно свести переменные к количеству, поддающемуся анализу. Один из ключевых вопросов в этой области заключается в том, являются ли эмоции дискретными системами, или они взаимосвязаны и различаются по степени своей представленности в системе нескольких глобальных измерений.

Приверженность той или иной теоретической позиции определяет основные моменты в экспериментальной процедуре распознавания эмоциональных состояний – набор эмоций, который предъявляется для распознавания, формат ответов испытуемого, способ интерпретации результатов (Russell, Bachorowski, Fernández-Dols, 2003). Альтернативу в таких исследованиях составляют подход, основанный на выделении базовых эмоций, и многомерный подход. Для первого подхода центральным является представление о том, что существует ограниченный набор фундаментальных эмоций (Изард, 1980; Ekman, 1999). Их сочетания порождают разнообразие эмоциональных явлений. Базовые эмоции возникли в результате эволюции и характеризуются наличием специфических нервных субстратов и экспрессии, а также отчетливого субъективного переживания (Изард, 2006). Идея базовых эмоций вызывает дискуссии по поводу того, какие эмоции следует относить к таковым, что делает эмоцию базовой и сколько существует базовых эмоций (Ortony, Turner, 1990). Наиболее сильные аргументы в поддержку этого подхода почерпнуты из исследований кросскультурной универсальности распознавания эмоций и их выражения (Ekman, Oster, 1979).

Согласно многомерному подходу ( dimensional approach), эмоциональная сфера рассматривается как многомерное пространство, образованное ограниченным количеством осей координат. Оси (измерения) задаются полюсами первичных характеристик эмоций. Отдельные эмоции – это точки, местоположение которых в «эмоциональном» пространстве определяется степенью выраженности этих характеристик. Факторный анализ данных об эмоциях, полученных путем самоотчета, и шкалирование эмоциональных слов, лицевых экспрессий эмоций, как правило, выявляют два общих измерения: валентность и активация.

Измерение валентности отражает то, насколько хорошо человек ощущает себя на уровне субъективного переживания в континууме состояний от максимального неудовольствия до максимального удовольствия. Измерение активации связано с субъективным чувством мобилизации или энергии и ранжируется в диапазоне от дремоты до бурного возбуждения.

Эти измерения стабильно воспроизводятся в разных экспериментах, на основании чего делается вывод, что все многообразие эмоциональных состояний создается комбинациями этих двух независимых измерений (Russell, Feldman Barrett, 1999). Исследования, направленные на анализ того, распознаются ли эмоции как отдельные категории или как континуальные измерения, выполнены преимущественно на материале экспрессии лица и дают свидетельства в пользу как одного, так и другого подхода. В частности, в уже ставшем классическим исследовании Г.

Шлосберг (1941) в результате оценки испытуемыми фотографий выражений лица по шкалам «удовольствие – неудовольствие» и «принятие – отталкивание» построил первую круговую модель эмоций. Показав, что каждую из включенных в модель эмоций можно описать с помощью этих двух измерений, автор дал объяснение фактам ошибочности ответов при распознавании экспрессии эмоций-соседей в круговой модели, а также экспрессии эмоций разной интенсивности (по: Рейковский, 1979). В более новых исследованиях ставится вопрос о категориальности восприятия мимической экспрессии эмоций.

В одной из таких работ (de Gelder, Teunisse, Benson, 1997) авторы с помощью техники морфинга создали континуумы мимических выражений базовых эмоций. Начало и конец каждого континуума – это выражения лица, соответствующие разным эмоциям (например, гневу и печали).

Между крайними точками расположены «лица», физические признаки которых изменяются в равной степени от одной эмоции к другой. В исследовании испытуемому предъявлялось три таких «лица» – два из континуума и третье, которое идентично одному из предъявляемых. Задача участника – указать, какой из двух стимулов похож на третий. Исследователи исходили из следующих предположений: если экспрессия воспринимается категориально, то можно ожидать, что различение между выражениями лица внутри одной категории будет менее точным, чем между разными категориями эмоций; одинаковая успешность различения для всех пар стимулов в ряду будет свидетельствовать о том, что распознавание экспрессии происходит на основании эмоциональных измерений. Полученные результаты свидетельствуют в пользу гипотезы о категориальности восприятия экспрессии. Помимо этого показано, что люди с высокой точностью могут оценить, хорошим или плохим примером экспрессии определенной эмоции являются те выражения, которые предъявляются в континууме.

Важно, что, несмотря на прогрессивный характер методики морфинга, в литературе обсуждается ряд методических проблем, связанных с ее применением в экспериментах. К ним относятся проблемы теоретической и практической неравномерности стимульного ряда, эффект асимметрии предъявления (Общение и познание, 2007). Для изучения основополагающих паттернов процесса распознавания эмоций представляют интерес выполненные в контексте дименсионального подхода работы по восприятию человеком собственных чувств. В ряде исследований получены данные о том, что люди различаются по степени эмоциональной дифференцированности – термин, отражающий особенности описания человеком своего внутреннего состояния. Люди с низкой эмоциональной дифференцированностью используют названия дискретных эмоций, чтобы описать наиболее общие аспекты своего состояния (как правило, удовольствие и неудовольствие), тогда как люди с высокой эмоциональной дифференцированностью используют названия эмоций для того, чтобы подчеркнуть различия между ними (Feldman, 1998). Ниденталь изучали роль «фокуса валентности» в восприятии эмоциональной экспрессии (Feldman, Niedenthal, 2004).

По определению авторов, фокус валентности – это степень, с которой испытуемые делают акцент на ощущении удовольствия или неудовольствия в своих вербальных самоотчетах о переживаемых эмоциях. Человек с высоким показателем фокуса валентности использует эмоциональные термины в первую очередь для того, чтобы выразить удовольствие – неудовольствие, в то время как человек с низким показателем фокуса валентности – чтобы сообщить о других аспектах переживания. Например, слово «уставший» в рамках многомерной модели характеризуется как неприятное состояние с низким значением по шкале возбуждения. Оно может быть использовано, чтобы сообщить о сонливости (подчеркивается низкое возбуждение), раздраженности и несчастности (подчеркивается неудовольствие), или утомленности (подчеркивается одновременно низкое возбуждение и неудовольствие). Испытуемые выполняли несколько заданий: оценивали интенсивность своих переживаний в течение месяца по набору шкал (эмоциональных категорий); оценивали сходство эмоциональных терминов; выполняли задание на восприятие эмоциональной экспрессии лица. В последнем задании стимульный материал был представлен в виде «фильма», в котором экспрессия лица постепенно изменялась от нейтрального выражения до отчетливой экспрессии радости, печали или гнева, т. е. С каждым кадром (всего было 100 кадров) увеличивалось количество информации о валентности эмоции и уменьшалось – о нейтральном выражении.

В инструкции испытуемым говорилось, что им будет показан фильм, в котором лицо изначально не выражает никакой эмоции (нейтральное состояние), но выражение будет меняться. Им нужно остановить фильм на кадре, в котором они первый раз «увидят» на лице какое-либо эмоциональное состояние. Иначе говоря, заданием было обнаружить самое раннее появление признаков эмоции. На момент выполнения участником этого задания измерялось его эмоциональное состояние.

Также испытуемые заполняли батарею личностных опросников (среди прочих – шкалы «Большой пятерки»). Результаты показали, что фокус валентности повышает эффективность перцептивной переработки аффективных стимулов. Испытуемые с высоким показателем этой переменной раньше, чем другие, обнаруживали появление эмоциональной экспрессии гнева и печали в выражении лица, т. е. Демонстрировали бо́льшую сензитивность к отрицательной валентности. При этом фокус валентности оказался не связанным с более ранним обнаружением экспрессивных признаков радости.

Этот эффект не был объяснен текущим эмоциональным состоянием или личностными характеристиками «Большой пятерки». Ниденталь объясняют полученные данные тем, что бо́льшая сензитивность к признакам отрицательной валентности приводит к большей интенсивности и частоте переживания негативных эмоций, которые, в свою очередь, обусловливают выбор людьми определенных эмоциональных слов для сообщения о своих чувствах (т. е. Акцентирующих валентность состояния). Авторы предполагают, что подобная дифференциация признаков эмоций проявляется и при вынесении суждения об эмоциональном состоянии другого человека. Те испытуемые, которые раньше воспринимают появление экспрессивных признаков в лабораторных условиях, могут иметь более разнообразные аффективные переживания в повседневной жизни, а также воспринимать выражения лиц других людей с большей частотой и разнообразием. Приведенный короткий обзор показывает, что распознавание эмоций по выражению лица осуществляется преимущественно на основании категорий экспрессии базовых эмоций. Есть данные о том, что для восприятия и описания собственных переживаний важной оказывается «чувствительность» к валентности состояний, которая также начинает исследоваться в связи с распознаванием эмоций по выражению лица.

В свете вышесказанного представляется возможным ожидать выделения или отдельных эмоциональных категорий, или измерений валентности и активации при оценивании эмоциональных состояний других людей и трактовать их как чувствительность (сензитивность) к соответствующей информации, почерпнутой из наблюдения за поведением другого человека. Цель данной работы заключается в выявлении типов сензитивности и анализе их взаимосвязей с точностью распознавания эмоционального состояния другого человека. Методика Основная методика исследования была разработана с целью получения оценок эмоционального состояния другого человека наблюдателем, которому для этого предъявляется видеозапись фрагмента поведения «объекта» в естественной ситуации. Для оценки состояния персонажа испытуемому предъявлялось 17 шкал – названий эмоциональных состояний (радость, гнев, удивление и др.) с возможными вариантами ответа от 0 (категория не характеризует состояние персонажа в данном сюжете) до 5 баллов (категория максимально точно описывает состояние героя данного сюжета). Стимульный материал исследования составили восемь видеосюжетов, которые предъявлялись испытуемым в случайном порядке и не уравнивались по продолжительности показа, полу персонажа, количеству информации в сюжете и сложности сюжета для вывода об эмоциях героя.

Требования к сюжету заключались в следующем: персонаж должен находиться в состоянии, отличном от нейтрального – т. е. Испытывать какие-либо эмоции; в сюжете должна быть представлена информация различного характера (экспрессия, словесное сопровождение, наличие других людей, контекст и пр.). Для вычисления точности распознавания эмоциональных состояний к работе с сюжетами привлекались эксперты. Семь консультирующих психологов с опытом практической работы свыше 10 лет оценивали сюжеты по тому же набору из 17-ти шкал, что и испытуемые. Согласованность оценок экспертов эмоционального состояния персонажа подсчитывалась с помощью коэффициента α Кронбаха, вычисляемого по их ответам для каждого сюжета. Были вычислены средние значения (медианы) оценок экспертов по каждой из 17-ти оцениваемых шкал в каждом из восьми сюжетов, которые рассматриваются как «правильные» ответы. Точность наблюдателей определялась как степень близости их оценок к оценкам экспертов.

Точность была операционализирована двумя показателями: 1 Коэффициент корреляции между эталонными оценками экспертов по 17-ти категориям эмоций и оценками наблюдателя по этим же категориям в каждом сюжете (показатель «К»). Чем более похожа форма профилей оценок эксперта и наблюдателя, тем выше коэффициент корреляции и, следовательно, тем более точными являются оценки испытуемого. Так как распределение оценок выборки отличается от нормального, для подсчета корреляций использовался непараметрический коэффициент Спирмена.

2 Сумма абсолютных разностей между значениями оценок экспертов по 17-ти категориям эмоций и наблюдателя по этим же категориям в каждом сюжете (показатель «Р»). Чем ниже этот показатель, тем выше точность оценки испытуемого: чем более похожи оценки эксперта и наблюдателя по отдельным шкалам, тем меньше их суммарная разность и, следовательно, тем меньше значение показателя «Р».

Поэтому для того чтобы этот показатель действовал в одном направлении с показателем «К», его значения были умножены на (-1). Нужно отметить, что показатель «К» чувствителен к схожести профилей оценок экспертов и испытуемых, но не чувствителен к общему уровню профиля, т. е. Не отражает завышение (занижение) оценок испытуемого по отношению к экспертным. Так, в случае, если испытуемый в оценках состояния персонажа выделяет те же шкалы, что и эксперты, но дает по ним оценки на 2 балла ниже, то коэффициент корреляции будет одинаково высоким, как если бы оценки испытуемого и эксперта совпадали полностью.

Показатель «Р», наоборот, чувствителен к завышению (занижению) испытуемым оценок по сравнению с оценками экспертов по отдельным шкалам. Так, сумма расстояний между экспертной оценкой и оценками двух наблюдателей может быть одной и той же при разных профилях оценок испытуемых: у одного будет большее сходство оценок по одним шкалам и меньшее по другим, а у второго – наоборот. В дальнейших расчетах использовались средние значения показателей точности (медианы), вычисленные для каждого испытуемого в восьми сюжетах. В исследовании приняли участие 57 человек (из них 36 – женского пола) в возрасте от 18 до 32 лет ( M = 22,5; S = 3,3), студенты и работающие разных специальностей. Результаты и их обсуждение Выявление типов сензитивности Для проверки предположения о возможности выделения типов сензитивности к определенным эмоциональным паттернам при распознавании эмоций был проведен факторный анализ медиан оценок наблюдателей по 17-ти категориям эмоций во всех сюжетах.

Факторный анализ проводился по методу главных компонент, для вращения факторов использовался метод варимакс. Мера адекватности выборки Кайзера – Мейера – Олкина (КМО) составила 0,78, что свидетельствует о высокой адекватности факторной модели матрице корреляций данного набора переменных (Гусев, Измайлов, Михалевская, 1987). Графический критерий определения количества факторов показал, что структура данных наилучшим образом может быть представлена тремя факторами. В совокупности полученные факторы объясняют 64% дисперсии (доля дисперсии, объясняемая первым фактором после вращения, составляет 25%, второго – 23%, третьего – 16%). Собственные значения факторов выше 1. Результаты факторного анализа представлены в таблице 1.

Факторные нагрузки для переменных, 3-факторное решение. Примечание: в таблице переменные, включаемые в анализ фактора, обозначены жирным шрифтом (их факторные нагрузки выше 0,6).

Бреслав Г.м. Психология Эмоций Читать Онлайн

Таблица факторных нагрузок показывает, что первый фактор составляют следующие категории эмоций:. гнев,. презрение,. стыд,. отвращение,. недовольство,. страдание,. вина. Во второй фактор вошли такие категории эмоций, как:. тревога,. интерес,. возбуждение,. напряжение. Третий фактор образовали следующие категории эмоций:. удовольствие,. расслабленность,. радость,. спокойствие. Можно отметить, что первый фактор образовали эмоции, характеризующиеся отрицательной валентностью, и различные по уровню активации.

Второй фактор более неоднороден по валентности входящих в него категорий, но представляется гомогенным по уровню активации переменных – все они относятся к высоко активационным состояниям. Третий фактор, как и первый, представлен эмоциями одной валентности, в данном случае положительной – в спектре от нейтрального состояния с нарастанием уровня возбуждения. Итак, в результате факторного анализа получены три общих паттерна эмоциональных состояний, которые выделились по оценкам испытуемых. Факт выявления этих факторов можно интерпретировать как выявление разных типов чувствительности наблюдателей к эмоциональному содержанию стимулов.

В данном случае испытуемые распознавали эмоции других людей, поэтому речь идет о склонности приписывать их состояниям те или иные группы эмоциональных категорий. Исходя из переменных, образовавших факторы, первый фактор получил название «Сензитивность к отрицательной валентности», второй – «Сензитивность к высокой активации», третий – «Сензитивность к положительной валентности». Важно, что полученные типы сензитивности являются не разными полюсами одного континуума, а независимыми измерениями. Например, высокие значения по фактору сензитивности к положительным эмоциям означают, что люди, делая вывод об эмоциях других, склонны «видеть» в их состоянии в первую очередь эмоции, входящие в данный фактор, т. е. Радость, удовольствие и пр. Фактически наблюдатели, у которых выражен этот тип сензитивности, интерпретируют состояния других людей в терминах категорий положительной валентности.

Низкие значения фактора, наоборот, говорят о малой частоте задействования данных категорий в распознавании эмоций. После того как были определены переменные, относящиеся к трем факторам, были вычислены значения факторов для каждого наблюдателя. Для этого суммировались оценки по категориям эмоций, входящим в фактор.

Бреслав Г.м. Психология Эмоций Pdf

Эти показатели использовались в дальнейшем анализе взаимосвязей между выявленными типами сензитивности наблюдателей и точностью оценки ими эмоциональных состояний персонажей.